Люди легенд. Выпуск первый - Страница 172

172

За несколько шагов до насыпи была заросшая высокой травой воронка от бомбы. Залегли в ней. Отсюда хорошо просматривался участок дороги примерно на полкилометра.

Из‑под Жлобина доносился перестук колес поезда. И вдруг на холме послышалась ругань на немецком языке.

— Патрули, — предупредил Саша.

Несколько солдат гуськом прошли по шпалам навстречу поезду. Дела плохи. Кто знает, может быть, вслед за первой группой патрулей идет вторая. Фашисты уже научены: караулят каждый километр пути.

Александр приказал Котченко и Миленину осмотреть дорогу с холма, а сам с Тамарой Бляскиной начал минирование. Александр вырыл воронку, заложил мину и шнур к ней, тщательно замаскировал место. Тамара попросила поручить произвести взрыв ей. Тревожно стучало девичье сердце, когда она держала в руках шнур.

Наконец со стороны полустанка на рельсах появился свет. Тамара вздрогнула.

— Спокойно, — предупредил Александр.

Свет медленно приближался; это шел с фонарем путевой обходчик.

Земля между тем дрожала все сильнее: со стороны полустанка вслед за обходчиком медленно, как бы ощупывая каждый рельс, двигался поезд. «Чах, чах, чах…» — слышалось его неторопливое дыхание.

Четверо партизан сидели, не смея пошевелиться. Кто раньше — обходчик или эшелон?! До заминированного места оставалось несколько шагов.

— Снять? — шепотом спросил Котченко.

— Нет. Он не успеет, — ответил Александр.

И действительно, состав догнал обходчика; тот отошел в сторону и остановился.

Вот он, долгожданный поезд. На платформах закрытые брезентом танки, орудия, а в хвосте цистерны.

Александр дал знак, и Тамара дернула шнур…

Вспыхнул ослепительный свет, затем раздался такой силы взрыв, что, казалось, сама земля встала на дыбы.

Эшелон пошел под откос.

Не успели подрывники скрыться в лесу, как вслед им посыпалась пулеметная дробь. Фашисты стреляли вслепую. Партизаны ушли без потерь.

За лесом взошло солнце. Все были рады новому дню: и люди, и птицы. Но кому‑то он нес радость, кому‑то горе: шла война. Народная, священная…

Наступил октябрь 1942 года. В отряде «Большевик» к этому времени было более 80 подрывников. Все они прошли школу Александра Исаченко и теперь самостоятельно пускали под откос вражеские эшелоны. Действовали они спокойно, продуманно — так, как их учил Александр Исаченко.

А он задумал уже новую операцию. Но для ее осуществления требовался динамит.

И подрывники отправлялись на поиски неразорванных снарядов. Александр вывинчивал из них боеголовки, а снаряд клал в ведро с водой, ставил на костер и грел до тех пор, пока не плавился тол. Потом отливал из него динамитные шашки. Это была ответственная, опасная, но необходимая работа, требующая умения и осторожности.

6 октября 1942 года на урочище Березовая Гряда, которое находилось между Будо–Кошелевом и Салтановкой, пришли Тамара Бляскина, Павел Цынибриченко, Филарет Кечко, Шапотов и Иванов. С ними был и Александр Исаченко.

Березовая Гряда — обыкновенная возвышенность в лесу. Здесь желтели кроны белоногих березок и пламенела одинокая рябина.

Утомленные долгой дорогой, партизаны сели здесь отдохнуть. Посоветовались, как идти дальше. Взрывчатки хватало только на один эшелон. Павел Цынибриченко, Филарет Кечко и Федор Котченко пошли на железную дорогу, а Александр с остальными отправились за динамитом.

Встретиться решено было тут же, на Березовой Гряде, послезавтра утром.

Александр знал, что у деревни Заводь на опушке леса лежат вражеские снаряды. До встречи на Гряде он надеялся пустить под откос еще поезд, а потом всем вместе возвратиться в отряд.

Короткий отдых подходил к концу. Полюбовавшись кистями рябин, ребята встали. Перед отходом на задание Александр не любил прощаться. Обычно перед расставанием он рассказывал друзьям что‑нибудь интересное. Не изменил этому правилу и на сей раз.

— Это было в Гечице, — начал он с милой, застенчивой улыбкой. — Я тогда оканчивал педучилище. Государственные экзамены. Габоты по уши, отдохнуть и выспаться некогда, не то что о девушках думать. Я был комсоргом училища, попробуй сдать экзамены не на «отлично»! Стыдно.

Комната, в которой я жил, была на первом этаже. Спали с открытым окном. Перед экзаменами я лег последним. Вдруг слышу, что‑то зашелестело у окна. Поднял голову и вижу: на подоконнике лежит букет черемухи, и чей‑то девичий голос прошептал: «Тебе, Саша». Я мгновенно вскочил, посмотрел в окно и увидел удаляющуюся девичью фигуру, услышал стук каблучков… Но кто это был, не узнал. Несколько дней присматривался ко всем знакомым и незнакомым девушкам, но ничего не узнал. Так было и перед последним экзаменом. Опять букет, только не черемухи, а сирени. И опять тот же милый шепот: «Саша, тебе». И опять стук каблучков… Прошло два года. 22 июня, когда началась война, в городе был митинг. Я стоял на трибуне. Вдруг около меня появляется девушка, подает мне букет полевых цветов и шепчет: «Саша, тебе». Я так растерялся, так был удивлен и взволнован, что не мог произнести слова. А она, быстрая, как ветерок, сбежала с трибуны и исчезла среди людей. Я только и успел увидеть русые косы и белую кофточку. Кто она, где теперь?..

— Вот окончится война, Александр, и найдет тебя твоя русокосая незнакомка. Вот увидишь, на вокзале в Гомеле встретит, и непременно с букетом цветов, — заверила Тамара Бляскина.

Александр задумался.

Между тем солнце зашло за тучи, поднялся холодный ветер, зашелестели пожелтевшими листьями березки, закачалась рябина. Начал накрапывать дождь.

172